Слёзы в раю

Марва, светло-коричневая боб тейл подруги подруги сестры, уселась в кустах, как якорь, и даже потягивания поводком ее не шелохнут. Она взрослая женщина в самом расчете сил: свой долг уже выполнила - родила кота сестры - Чайковского. Сестра не перестает говорить, какая Марка спокойная и вообще во всем лучше ее Чайковского, который своей гиперактивностью не даёт ей покоя. Я только усмехаясь вспоминаю, как ещё два месяца назад она взялась в кота со словами: " Как же я тебя люблю, только ты меня понимаешь, Чайковский. Ты сама лучший котик на земле". То ли тестостерон композитора, то ли привыкшая к любви питомца хозяйка испортили их идеальные отношения. И да, я из тех хипстеров, что выгуливает кошек на поводках в миленький Берлинских двориках. В добавок к хипстерству всего происходящего - моя сестра с ее подруга в нескольких метрах от нас играют "Don't worry, be happy" на укулеле. Что такого в этом моменте? Почему же я достаю телефон и начинаю писать?



Нет, не потому что мне не хватило музыкального инструмента и я вынужден скучать с флегматичной мамой Чайка́. Просто мне грустно. Да, вот и весь трагизм ситуации: мне всего лишь грустно. Но печалиться в таком месте и с такими людьми чувствуется как преступление. Ведь это мое самое любимое место и самые любимые люди - куда уж лучше? И я понимаю, что это не означает, что я автоматически должен быть счастлив. Это не вылечило могу рак и множество психологических травм, не наладило отношения с родственниками и друзьями. Я имею право быть разлитым, но я сам же блокирую свои чувства, не позволяя себе выплеснуть то, что так рвется наружу. Это отравляет все внутри и снаружи. Но...

Я же уже говорил и с сестрой, и с подругой, и с другой полезной из Варшавы, и другу говорил, и с подруге из Минска жаловался (о как я классно их имена скрываю). В моей голове стоит таймер на каждого человека, и я не позволяю себе загрязнять их биосферы своими выхлопами. Ведь мне уже оказывали помощь, поддерживали, как же это некрасиво снова этого просить, снова портить им настроение.

И я знаю, что это неправильное мышление: так я только себя накручиваю, делаю себе же больно, а им придется меня ещё больше раскручивать. Теперь я и из-за этого волнуюсь и раздражаюсь - им надо из меня вытягивать чувства, успокаивать, в сотый раз объяснять, что это нормально делится проблемами. Ну не бред же?! Мне уже столько годиков, и не глупый вроде, и к психологу хожу, и советы всем раздаю, а самого надо успокаивать, такую банальщину объяснять.

Поэтому я задыхаюсь в листве неизвестных цветов (вот это я биолог), не в силах кому-то рассказать о внутреннем. Вот расскажу воображаемым вам, теперь легче)




Я снова с безразличной Марвой, только теперь мы лежим на кровати под плейлист моего друга. Мне снова плохо, я снова не позволяю себе быть в плохом состоянии. С моей психологиней мы прорабатываем блокируемые мною эмоции. Я чувствую себя Таносом, собирающим камни бесконечности, только вместе камней четыре базовые эмоции: печаль, гнев, страх и радость. Три первых я не позволяю себе чувствовать, принимая их за негативные, неправильные, поэтому блокируется и четвертое - радость, т.к. в вакууме, без контрастов, ничего существовать не может. Я уже пробовал грустить, и у меня даже получалось. Все прошлые недели я официально заявлял, что я в печали, и от этого мне становилось намного легче. Я себя ни за что не винил, пошагово себе вести себя так, как хотел, просто был и просто жил. Мне было легко и порадоваться чему-то и ничего не делать, но это гораздо трудней, когда интенсивность эмоций увеличилась, а все окружающее должно меня радовать. Я был в гневе, правда это выглядело очень забавно: рассекая на самокате по ночному парку я матерился на всех языках, что знаю. Я записывал голосовые, где рассказывал как злюсь на себя и на ситуацию, но я не смог позлиться кому-то в лицо. Даже в самый необходимый момент, когда по мне, по моим границам топтались как хотели, я был спокоен и подставлял все щеки, что у меня есть. У меня настолько большой страх показаться "неправильным" перед другими, поэтому я сдерживаю все внутреннее. Оно рвется наружу, я жажду просьбы показать, что у меня внутри, но после стольких лет взаперти, я и сам не знаю, что я чувствую. Я чувствую давление в груди, мне страшно, больно, я задыхаюсь и хочу вынырнуть из этого омута, но я даже и не знаю, что рвется наружу. Эти невысказанных эмоции и чувства уже сплелись с моим характером, они пронизывают всего меня. Я верю, что это неправда, но всем нутром кажется, что мои травмы это то, что меня делает мною. Они и есть я

Я зарываюсь вглубь, где-то, где меня никто не услышит, а главное - я сам, и что-то слезливо шепчу. Что-то очень печальное, полное боли, усталости и безнадёжности, что-то о забытом прошлом, о жестоком настоящем и пугающем будущем. Я не прошу слов, но не звуки понятнее любого поста в блоге, я не замолкаю ни на секунду, глотая воздух в перерывах. Отголоски этого монолога разливаются во мне темными ручьями, медленно сжигающими все внутри.

Я скоро начну готовить чили син карне, слушая финал подкаста Dreamboy. В покровом магазине, час назад, я постоянно думал насколько же я "плохой", ведь в прошлый раз я тоже готовил это блюдо. Я что ничего другого не умею готовить? Я во всем такой глупый? Я все делаю посредственно: готовлю, рисую, пишу, чувствую, шучу, одеваюсь, смотрю сериалы и шоу. Во мне нет ничего реально крутого, все максимум - обычное, а я выделываюсь будто я такой "единственный и неповторимый".

Это была грубая клевета, что Марва безразлична. Отложив телефон и тихо заплакав, проговаривая все то, что не даёт мне покоя, она положила свои лапы мне на грудь и прижалась как можно сильней, громко урча мне в сердце. Она меня слышала, даже то, что я сам не слышу, сопереживая и тихо успокаивая. И говорите, что хотите, но я буду смотреть на это только так.

Я буду потихоньку, шаг за шагом делать полезные поступки: поплачу, запишу голосовое кому так хочется, потанцую, приготовлю любимое блюдо, которое я очень вкусно (по моему скромному мнению) готовлю. Я расскажу что мне грустно сестре, когда она придет с работы, пообнимаюсь с Марвой, редактируя и выкладывая этот пост, научу девочку разнице past simple и past continuous, а вечером поговорю с психологией. Я имею право быть запутанным и растерянным, я имею право боятся и печалиться. Это нормально, не уметь с таким пиздецом справляться и нуждаться в большой поддержке и помощи других. Мне даже трудно писать эти предложения, но я не буду о них думать, я просто не буду себя слышать и делать маленькие шажочки. Просто немного постараюсь быть.